ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ... ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ...
Участие русов в войнах болгар против византийцев было, скорее всего, вспомогательным, а не основным. Иначе велика вероятность, что основные византийские хроники как-нибудь описали бы собственные нападения русов. То что русы были в каких-то агиографических сочинениях – более-менее очевидно (это доказывается и греческим «Житием Георгия Амастридского», где есть описание морского набега русов на Пафлагонию, во времена правления императора Феофила (829-842) предположительно в 830-е гг. Вероятно и здесь речь тоже о какой-то вспомогательной операции, то есть опять участие русов на чьей-то стороне).
Набег русов на Пафлагонию – единственное упоминание содержится в «Житии св. Георгия Амастридского». Дата набега в житие не указана и оценивается разными исследователями в широких пределах: от конца VIII века до 941 г.; наиболее вероятные даты: начало 830-х годов. Русы напали на византийский город Амастриду, расположенный на южном побережье Чёрного моря: «…Было нашествие варваров, росов – народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чём другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный и на деле, и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигнул наконец и до отечества святого (св. Георгия), посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Церкви ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их [нечестивые] алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого, готового противостоять…».
Согласно «Житию Георгия Амастридского», в церкви Амастриды русы попытались вскрыть гроб св. Георгия в поисках сокровищ, но это не удалось сделать, у них отнялись руки. Когда по совету местного пленника русы почтили христианского Бога, руки обрели подвижность. Тогда поражённый чудом предводитель русов отпустил пленников и удалился с войском.
Первый издатель русского перевода текста (в 1893) В. Г. Васильевский считал, опираясь на стиль изложения, что автором памятника был известный агиограф диакон Игнатий (770/780 – после 845 г.). Исходя из этого, он датировал набег между 830 и 842 годами. Ученые, придерживающиеся этой точки зрения, отмечают стилистическую близость жития к другим произведениям Игнатия и органичность пассажа о росах в тексте. Текст жития рассматривается не в виде отдельных фраз, находящих аналогии в других памятниках, а исследуется в сопоставлении с традицией византийской агиографии того времени.
Кроме стилистической близости Жития с сочинениями Игнатия историки усматривают ещё один характерный признак эпохи – молчание об иконах. Иконоборческий период продолжался до смерти императора Феофила в 842 году, что определяет верхнюю границу написания Жития.
Другие исследователи предполагают историю о нашествии русов в «Житие св. Георгия Амастридского» позднейшей вставкой, призванной описать чудо от гроба св. Георгия. В описании набега указывается, что варвары начали разорение от Пропонтиды, то есть из мест около Константинополя. К. Цукерман относит нападение к началу 830-х годов; посольство же русов в Константинополь в 838-м году, известное из Бертинских анналов, интерпретирует как последующий мирный договор. Воспроизведенная в этом источнике дипломатическая переписка императоров Феофила и Людовика Благочестивого свидетельствует о стремлении византийского императора оградить делегацию «росов» от каких-либо опасностей и обеспечить её успешное возвращение на родину. Столь заботливое отношение византийцев трактуется Цукерманом как их желание сохранить мир с варварами, представляющими серьёзную военную опасность империи.
В свете этого большой интерес представляет поздняя (XVII век) передача Яковом Рейтенфельсом некоего греческого или болгарского свидетельства о русах, воевавших на стороне болгарского царя Крума (или Крунна) против византийцев царя Михаила I Куропалата (он же Михаил по прозвищу Рагнаве):
«В 810 году император греческий Михаил Куропалат вел с переменным успехом войну с болгарами, поддерживаемыми русскими. Те же русские помогали Крунну, царю болгарскому, при взятии им богатейшего города Мезембрии, когда он нанес императору страшное поражение» (Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему Герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Книга 1. Глава 1).
Михаил Куропалат царствовал в 811-813 гг., поэтому первое сообщение следует отнести к 811 г. Взятие Мессамбрии (Мезембрии) датируется 1 ноября 812 г. Здесь мы и видим, что русы играют роль союзников болгар, которых [союзников] совсем не упоминают такие классические византийские летописцы, как Феофан Исповедник. Известно, что после взятия Мессамбрии войска Крума, а значит и его союзников русов, вплотную подошли к Константинополю. И хотя осады не было, но «поход руси к Царьграду» «когда начал царствовать Михаил» состоялся, только не при Михаиле III, а на 31 год раньше (не в 842, а в 811 г.) – при Михаиле I.
Итак, мы получили подтверждения, что русы упоминались в некоторых византийских источниках при царице Ирине (797-802) и царе Михаиле I (811-813). Эти свидетельства были приняты средневековыми русскими историками за сообщения о событиях ок. 860 г., в итоге в летописях все события были «слиты» в один временной промежуток – правление «царя Михаила» (т.е. Михаила III) и «матери его Ирины».
Таким образом, свидетельства о русах конца VIII – начала IX веков в византийских и русских источниках, а также сведений «Бертинских анналов» 839 г т.е. за 12 лет до летописного похода русов в 852 г. на Константинополь, позволяют заключить, что русы и гораздо раньше совершали походы на Византию и установили с ней дипломатические отношения. На основе всего вышесказанного представим следующую реконструкцию:
798 – Война русов против Византии на стороне Болгарии. Поход Бравлина в Крым. Крещение русов в Суроже. Создание первой христианской азбуки для славян русов.
811 – Участие русов в войне Болгарии против Византии. Русы союзники болгар.
812 – Участие тех же русов во взятии Мессамбрии войсками Крума. Наступление войск Крума на Константинополь – первый поход руси на Царьград, от которого «стала прозываться Русская земля».
830-е гг. – поход на Пафлагонию.
842 – поход русов в первый год правления Михаила III. Вероятно, это было не нападение, русы вновь прислали послов, чтобы с новым правителем подтвердить договор 839 г., но послы прибыли в сопровождении русской рати, чтобы византийцы осознали всю серьезность намерений русов.
852 – поход на Константинополь, который состоялся по сведениям русского летописца «в первый», но на самом деле в 14 год правления Михаила III.
860 – Поход русов о котором сообщил патриарх Фотий.
866 – Поход Аскольда и Дира по велению Рюрика.
907 – Поход Вещего Олега. Щит Олега был прибит к вратам Константинополя.
Был подписанием мира, на выгодных для русов условиях. В 912 г. договор был подтвержден.
920 – Поход Игоря на Константинополь известный по Первой Новгородской летописи.
941 – Поход Игоря Старого, окончившийся полным разгромом русов, бегством Игоря и заключением договора на не выгодного для русов условиях.
О том, что русы совершили многочисленные набеги на Византию, нам косвенно подтверждает тот факт, что греки называли русов – росами, а Русь – Росией. Почему?
В науке давно идет спор о корнях «рос» и «рус». Одни языковеды считают, что в русском языке «о» могло перейти в «у» (подобно тому как в некоторых диалектах украинского языка «конь» перешло в «кунь», «вол» в «вул» и т. п.), другие отрицают эту возможность. Исследователи отмечают, что эти корни общеиндоевропейские. Н-р, урартского царя звали Руса, у сармат были племена роксалан и аорсов, было германское племя или знатный род росоман. Однако причину чередования в русских источниках терминов с корнями «рус» и «рос» следует искать в иной плоскости.
В X веке в Византии были широко распространены представления о скором конце света. Исходя из того, что Византия считалась греками единственной «настоящей» империей, то есть центром Вселенной, они были убеждены, что их история – это история всего мира, своеобразное продолжение Ветхого Завета. Следовательно, именно с них и должен был начаться Апокалипсис. Лев Диакон разделял эти представления. В своей «Истории» он довольно часто подчеркивает мысль о том, что русы серьезно угрожали существованию империи. Страхом перед русами проникнуты некоторые стихотворения писателя X века Иоанна Геометра, надпись, сделанная на гробнице Никифора Фоки Иоанном, митрополитом Мелитинским. Лев Диакон цитирует ветхозаветное пророчество из 39 главы «Книги пророка Иезекииля»: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос», считая, что оно относится к русам. В действительности же, в еврейском подлиннике, цитата из пророчества Иезекииля звучит так: «Вот я на тебя, Гог, верховный глава (неси рош) Мешеха и Фувала…». Однако семьдесят александрийских толковников, переводчиков Библии на греческий язык, поняли «неси рош», как «князь Роша». Византийцы неизменно понимали это словосочетание как название народа, а начиная с V века прилагали к различным «варварским» племенам, реально угрожавшим империи. Когда в IX веке они столкнулись с русами, эсхатологическое сознание византийцев немедленно связало последних с библейским «Рош». Первым такое сближение произвел патриарх Фотий, но текст Иезекииля применительно к русам употреблен впервые в «Житии Василия Нового». М. Я. Сюзюмов и А. В. Соловьев предполагали, что именно это отождествление побудило византийцев назвать Русь «Рос» (Rhos), тогда как латинские источники сохраняют правильное наименование «Russi». Таким образом, кстати, и родилось в XV веке слово «Россия».
В «Житии Георгия Амастридского», например, о русах сказано, что это «губительный и на деле и по имени народ». Лев Диакон часто, особенно в деталях, показывая свою начитанность, рассказывал в «Истории» не о том, как происходило все на самом деле, а о том как, по его мнению, основанному на прочитанном им материале об обычаях того или иного народа, должно было бы быть. Он верил в пророчество Иезекииля и усматривал в столкновении русов с Византией дурное предзнаменование. А раз так, то и опасность, исходившая от русов, как от народа, несущего гибель, должна была быть велика. Лев Диакон ее и преувеличил. То же самое можно сказать и о стихотворениях Иоанна Геометра, и об эпитафии на гробнице Никифора Фоки. Однако, безусловно, подобный страх был не случайным, отождествление русов с библейскими рошами доказывает, что русы очень часто совершали внезапные набеги на греков, приводящие их в ужас.
Лишь с принятием Русью христианства по восточному, византийскому образцу, представление о русах, как о народе, с появлением которого связано начало конца света, было отброшено. Тот же Иоанн Геометр отразил в одном своем стихотворении изменения в отношении к русам, когда последние из недавних врагов Византии превратились при Владимире Святославиче в ее союзников и спасителей. С этого времени придается специфический оттенок понятию «Русь» как восточно-христианской (ортодоксальной) стране.
Теперь нам необходимо разобраться, почему средневековые источники располагают Русь то на севере, то на юге, и где на самом деле «Русская земля?»
Территория Руси.
Почему расходятся сведения средневековых авторов о месторасположении Руси? Почему одни источники называют Родиной русов север, а другие юг?
Прежде всего
Набег русов на Пафлагонию – единственное упоминание содержится в «Житии св. Георгия Амастридского». Дата набега в житие не указана и оценивается разными исследователями в широких пределах: от конца VIII века до 941 г.; наиболее вероятные даты: начало 830-х годов. Русы напали на византийский город Амастриду, расположенный на южном побережье Чёрного моря: «…Было нашествие варваров, росов – народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чём другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный и на деле, и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигнул наконец и до отечества святого (св. Георгия), посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Церкви ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их [нечестивые] алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого, готового противостоять…».
Согласно «Житию Георгия Амастридского», в церкви Амастриды русы попытались вскрыть гроб св. Георгия в поисках сокровищ, но это не удалось сделать, у них отнялись руки. Когда по совету местного пленника русы почтили христианского Бога, руки обрели подвижность. Тогда поражённый чудом предводитель русов отпустил пленников и удалился с войском.
Первый издатель русского перевода текста (в 1893) В. Г. Васильевский считал, опираясь на стиль изложения, что автором памятника был известный агиограф диакон Игнатий (770/780 – после 845 г.). Исходя из этого, он датировал набег между 830 и 842 годами. Ученые, придерживающиеся этой точки зрения, отмечают стилистическую близость жития к другим произведениям Игнатия и органичность пассажа о росах в тексте. Текст жития рассматривается не в виде отдельных фраз, находящих аналогии в других памятниках, а исследуется в сопоставлении с традицией византийской агиографии того времени.
Кроме стилистической близости Жития с сочинениями Игнатия историки усматривают ещё один характерный признак эпохи – молчание об иконах. Иконоборческий период продолжался до смерти императора Феофила в 842 году, что определяет верхнюю границу написания Жития.
Другие исследователи предполагают историю о нашествии русов в «Житие св. Георгия Амастридского» позднейшей вставкой, призванной описать чудо от гроба св. Георгия. В описании набега указывается, что варвары начали разорение от Пропонтиды, то есть из мест около Константинополя. К. Цукерман относит нападение к началу 830-х годов; посольство же русов в Константинополь в 838-м году, известное из Бертинских анналов, интерпретирует как последующий мирный договор. Воспроизведенная в этом источнике дипломатическая переписка императоров Феофила и Людовика Благочестивого свидетельствует о стремлении византийского императора оградить делегацию «росов» от каких-либо опасностей и обеспечить её успешное возвращение на родину. Столь заботливое отношение византийцев трактуется Цукерманом как их желание сохранить мир с варварами, представляющими серьёзную военную опасность империи.
В свете этого большой интерес представляет поздняя (XVII век) передача Яковом Рейтенфельсом некоего греческого или болгарского свидетельства о русах, воевавших на стороне болгарского царя Крума (или Крунна) против византийцев царя Михаила I Куропалата (он же Михаил по прозвищу Рагнаве):
«В 810 году император греческий Михаил Куропалат вел с переменным успехом войну с болгарами, поддерживаемыми русскими. Те же русские помогали Крунну, царю болгарскому, при взятии им богатейшего города Мезембрии, когда он нанес императору страшное поражение» (Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему Герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Книга 1. Глава 1).
Михаил Куропалат царствовал в 811-813 гг., поэтому первое сообщение следует отнести к 811 г. Взятие Мессамбрии (Мезембрии) датируется 1 ноября 812 г. Здесь мы и видим, что русы играют роль союзников болгар, которых [союзников] совсем не упоминают такие классические византийские летописцы, как Феофан Исповедник. Известно, что после взятия Мессамбрии войска Крума, а значит и его союзников русов, вплотную подошли к Константинополю. И хотя осады не было, но «поход руси к Царьграду» «когда начал царствовать Михаил» состоялся, только не при Михаиле III, а на 31 год раньше (не в 842, а в 811 г.) – при Михаиле I.
Итак, мы получили подтверждения, что русы упоминались в некоторых византийских источниках при царице Ирине (797-802) и царе Михаиле I (811-813). Эти свидетельства были приняты средневековыми русскими историками за сообщения о событиях ок. 860 г., в итоге в летописях все события были «слиты» в один временной промежуток – правление «царя Михаила» (т.е. Михаила III) и «матери его Ирины».
Таким образом, свидетельства о русах конца VIII – начала IX веков в византийских и русских источниках, а также сведений «Бертинских анналов» 839 г т.е. за 12 лет до летописного похода русов в 852 г. на Константинополь, позволяют заключить, что русы и гораздо раньше совершали походы на Византию и установили с ней дипломатические отношения. На основе всего вышесказанного представим следующую реконструкцию:
798 – Война русов против Византии на стороне Болгарии. Поход Бравлина в Крым. Крещение русов в Суроже. Создание первой христианской азбуки для славян русов.
811 – Участие русов в войне Болгарии против Византии. Русы союзники болгар.
812 – Участие тех же русов во взятии Мессамбрии войсками Крума. Наступление войск Крума на Константинополь – первый поход руси на Царьград, от которого «стала прозываться Русская земля».
830-е гг. – поход на Пафлагонию.
842 – поход русов в первый год правления Михаила III. Вероятно, это было не нападение, русы вновь прислали послов, чтобы с новым правителем подтвердить договор 839 г., но послы прибыли в сопровождении русской рати, чтобы византийцы осознали всю серьезность намерений русов.
852 – поход на Константинополь, который состоялся по сведениям русского летописца «в первый», но на самом деле в 14 год правления Михаила III.
860 – Поход русов о котором сообщил патриарх Фотий.
866 – Поход Аскольда и Дира по велению Рюрика.
907 – Поход Вещего Олега. Щит Олега был прибит к вратам Константинополя.
Был подписанием мира, на выгодных для русов условиях. В 912 г. договор был подтвержден.
920 – Поход Игоря на Константинополь известный по Первой Новгородской летописи.
941 – Поход Игоря Старого, окончившийся полным разгромом русов, бегством Игоря и заключением договора на не выгодного для русов условиях.
О том, что русы совершили многочисленные набеги на Византию, нам косвенно подтверждает тот факт, что греки называли русов – росами, а Русь – Росией. Почему?
В науке давно идет спор о корнях «рос» и «рус». Одни языковеды считают, что в русском языке «о» могло перейти в «у» (подобно тому как в некоторых диалектах украинского языка «конь» перешло в «кунь», «вол» в «вул» и т. п.), другие отрицают эту возможность. Исследователи отмечают, что эти корни общеиндоевропейские. Н-р, урартского царя звали Руса, у сармат были племена роксалан и аорсов, было германское племя или знатный род росоман. Однако причину чередования в русских источниках терминов с корнями «рус» и «рос» следует искать в иной плоскости.
В X веке в Византии были широко распространены представления о скором конце света. Исходя из того, что Византия считалась греками единственной «настоящей» империей, то есть центром Вселенной, они были убеждены, что их история – это история всего мира, своеобразное продолжение Ветхого Завета. Следовательно, именно с них и должен был начаться Апокалипсис. Лев Диакон разделял эти представления. В своей «Истории» он довольно часто подчеркивает мысль о том, что русы серьезно угрожали существованию империи. Страхом перед русами проникнуты некоторые стихотворения писателя X века Иоанна Геометра, надпись, сделанная на гробнице Никифора Фоки Иоанном, митрополитом Мелитинским. Лев Диакон цитирует ветхозаветное пророчество из 39 главы «Книги пророка Иезекииля»: «Вот я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос», считая, что оно относится к русам. В действительности же, в еврейском подлиннике, цитата из пророчества Иезекииля звучит так: «Вот я на тебя, Гог, верховный глава (неси рош) Мешеха и Фувала…». Однако семьдесят александрийских толковников, переводчиков Библии на греческий язык, поняли «неси рош», как «князь Роша». Византийцы неизменно понимали это словосочетание как название народа, а начиная с V века прилагали к различным «варварским» племенам, реально угрожавшим империи. Когда в IX веке они столкнулись с русами, эсхатологическое сознание византийцев немедленно связало последних с библейским «Рош». Первым такое сближение произвел патриарх Фотий, но текст Иезекииля применительно к русам употреблен впервые в «Житии Василия Нового». М. Я. Сюзюмов и А. В. Соловьев предполагали, что именно это отождествление побудило византийцев назвать Русь «Рос» (Rhos), тогда как латинские источники сохраняют правильное наименование «Russi». Таким образом, кстати, и родилось в XV веке слово «Россия».
В «Житии Георгия Амастридского», например, о русах сказано, что это «губительный и на деле и по имени народ». Лев Диакон часто, особенно в деталях, показывая свою начитанность, рассказывал в «Истории» не о том, как происходило все на самом деле, а о том как, по его мнению, основанному на прочитанном им материале об обычаях того или иного народа, должно было бы быть. Он верил в пророчество Иезекииля и усматривал в столкновении русов с Византией дурное предзнаменование. А раз так, то и опасность, исходившая от русов, как от народа, несущего гибель, должна была быть велика. Лев Диакон ее и преувеличил. То же самое можно сказать и о стихотворениях Иоанна Геометра, и об эпитафии на гробнице Никифора Фоки. Однако, безусловно, подобный страх был не случайным, отождествление русов с библейскими рошами доказывает, что русы очень часто совершали внезапные набеги на греков, приводящие их в ужас.
Лишь с принятием Русью христианства по восточному, византийскому образцу, представление о русах, как о народе, с появлением которого связано начало конца света, было отброшено. Тот же Иоанн Геометр отразил в одном своем стихотворении изменения в отношении к русам, когда последние из недавних врагов Византии превратились при Владимире Святославиче в ее союзников и спасителей. С этого времени придается специфический оттенок понятию «Русь» как восточно-христианской (ортодоксальной) стране.
Теперь нам необходимо разобраться, почему средневековые источники располагают Русь то на севере, то на юге, и где на самом деле «Русская земля?»
Территория Руси.
Почему расходятся сведения средневековых авторов о месторасположении Руси? Почему одни источники называют Родиной русов север, а другие юг?
Прежде всего
Навигация (1/2): далее >
0 0 0
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться
Флибустьеры
Грабь корабли! Побеждай монстров! Создавай уникаль...